Реву в кабинеты Ирины. Хороший у нее кабинет, вроде как все для релакса: мебель мягкая, журналов каки-то натащила. аквариум стои - правда, пустой... реву и вспоминаю, что вчера, в этом же кабинете мне такое сказали, что я до сих пор в сбя не пришла. И вот также ревел, лицом уткнувшись в диванчик...
Ирина Олеговна ***поймала меня после второго урока. Она поехала к больной маме своего покойного мужа – в Казань! Я себе представляю. А тут е позвонили из детской комнаты милиции, говоря, что наша троица легендарная кого-то на пляже избил. Вроде как парень получил черепно-мозговую травму, а его девушка – тоже много поболев… И вроде как она опознала нашу Вику Ковригину. В уме не укладывается, как наши девчонки могли такие вещи делать! Ну, чего им не хватает-то? Сыты, обуты, одеты. Просила меня [ЛС] с Ковригиной поговорить. Ну, а кому же еще? Вера Александровна так хитро отбоярилась: у нас, дескать, молодой специалист, вот пусть и нарабатывает опыт. Ладно. Иду на последний урок к 11-Г. в руках – ключ от кабинета Лютых.
Они уже расходятся. Ловлю Викторию.
- Вика! Нам надо поговорить!!!
Она поняла, наверное, по голосу, в каком я напряжении. Кивнула и пошла следом. Только кроссовки бухают. Завела ее в кабинет, у Иры – тут диванчик мягкий, посадила. Сама напротив. Вика бросила рюкзачок с фенечками… ногу на ногу, глядит отсутствующим взглядом. Резинку жует. Я решила на этом внимание не заострять, Бог с ней. Кладу руки на стол. Нет, начинать с этого пляжного эпизода не стоит. Да ест с чего начинать, в самом деле!
- Виктория… Можно просто Вика, да? Как вам… в голову пришло… с крысами. У Полины Евгеньевны?
Он усмехается так снисходительно. Одними губами. Да, в чем-то Яхонтов прав: красивая она девочка! Если присмотреться. Волосы какие роскошные… мне бы такие волосы! Да у меня в ее годы и были такие волосы. А одета скромненько. Очень. Джинсики с барахолки, блузка кожаная такая, с ремешочками – оттуда же. А на ногтях – бесцветный лак. Да, это не то, что у Вари и Виталины – полуметровые ногти накладные.
- Да так. Прикольно.
- Ну… ну – я не знаю, с чего начать… - Ну, это ж надо же было наловить их!
Она фыркает, сдувая челку со лба. И брови у нее красивые, тонкие, гордые.
- А че? Крысы, как крысы. Ну, типа мыши. У нас в сарайке их полно. Ловушки поставила…
- А как ты их…
Сеется. Зубы белые, крупные.
- Чем-чем? Руками. Фигня какая… я привыкла.
Я теряясь, не зная, что и сказать… Крысу?! Руками?! А она смотрит на меня своими темно-зелеными, как ваза в Эрмитаже, глазами нахальными и усмехается уголком тонкого рта…
- Ну-у… я тоже животных люблю – неуверенно протягиваю я.
Виктория смотрит на меня с каким-то злорадством.
- А вы в собачьем приюте были?
- В собачьем приюте?!
- Ну да, у нас, на Красногвардейской?
- нет, вообще-то… а что?
- А я туда каждые два дня хожу – тихо и серьезно говорит она – там тоже… грязно. Но там они живые и брошенные.
- Кто? А, собаки… Ой, что-то я вообще ничего не понимаю! А что ты там делаешь?
- Отбросы сортирую. Там еще две девчонки. Собак кормим. Моем пол… если не мыть, то там ужас, что будет. Вот – руками моем! Перчатки не выдерживают, рвутся на второй раз…
Она зачем-то показывает мне худые ладно. Теперь я понимаю, почему у ней нет километровых ногтей, как у Раевских с Мульпямяэ!
- Я всех животных люблю – говорит она – всех! И крыс, и собак. Люблю животных.
Очевидно, надо как-то переходить к тому эпизоду, о котором мне говорила Лютых. Я вздыхаю.
- А людей? Людей, вика?
- ненавижу – кратко отвечает она.
- За что? – я теряюсь снова – и меня.
Она отворачивает голову и молчит. Тонкая черная прядка перечеркивает лицо, как будто маньяк полоснул ножом по красивой средневековой гравюре.
- Нет, ты скажи, за что ты не любишь людей-то, Вика? Однокласников своих, например.
Она поворачивается. Я не понимаю этого жеста, но в нем должен быть какой-то смысл! Девушка кладет одну ногу на другу – плоско; если бы она сидела в юбке, то стало бы видно белье; и поглаживает рукой свой худой живот – плоска между животом и топиком. Говорит совершенно другим, каким-то взрослым, воркующим – но в месте с тем и развязным тоном:
- Юлия… Ираклиевна, вам чо надо, ваще от меня?
- Вика… Что у вас было на пляже? С той девочкой?
- С какой?
- Не прикидывайся. Вы подрались с… Ты, Мульпямяэ, Раевских подрались с девочкой и парнем. Из-за чего.
- Фигня. Порожняки гонят.
- вика! Прекращая врать!
- Да чо вы прицепились!!! Не знаю я ничо!
- Вика, но ведь парень этот в больницу попал… ты ведь понимаешь, что тебя посадить могут?!»
- Юлия… Ирак… лиевна! – бросает она резко – вы ваще в курсе, что посцать хочу?!
Это выбивает меня из колеи, я судорожно соображаю: что это? Врет? Нарочно шокирует?! Или действительно… Что я должна делать? Я трясу головой – Вика истолковывает это, как разрешение, встряхивает волосами, встает. И сделав пару шагов к двери кабинета, вдруг говорит:
- Юлия Ираклиевна, а вы специально ноги длинны не делаете?
- Я? Ну я… неудобно просто, не привыкла. А чо?
- Да ничего – роняет она – У вас пальцы ништячные. Тонкие. Такими типа масс… мас-стубировать, вот, кайфно, вы ваще в курсе? Могу научить. Ну лана, я пошла.
Вот тогда я помню, у меня на глаз моментом навернулись слезхы и остаток нашего непровденного классного часа я просто пррпрыдалав кабинете Лютых, под мудрым изречениями Карнеги на стенах: мол, надо уметь находить друзей и не создвать себе врагов…
Отредактировано практикантка Юлия Ч. (2008-03-01 05:43:25)